Когда ветра с востока шепчут шаманский напев,
И в дыме костра рождаются лики духов,
Я слышу, как эхо идёт сквозь тайгу и хребты —
Это предки зовут не в рай, а в путь.

Не для рая душа, а для вечного странствия меж звёзд,
Где олень золоторогий пьёт из озера-чаши зари.
Там Утку-Праматерь поёт у огня племя,
И в бубне время стучит, как сердце земли.

Не нужны мне врата из жемчужин и хрусталя —
Мой храм — это ели, склонившиеся над рекой.
Когда придёт срок, я стану синим оленем во тьме,
И уйду в глубины, где танцуют огни.

Взглянула обезьяна в синеву — и вмиг прозрела.
В детстве поры каменный нож наточив,
Пламя в медных котлах и железных треножниках взревело.
«Когда ж громовую стихию мы усмирим?» — вопросили их силы и крик.
Лишь сотни зим и знойных лет пролетели.
На земле улыбке редко найти уголок,
Войны тучи затмили светило, мрак без предела.
Но вот уж ночи край, и Млечный Путь — как поток.

Восстали рабы — громом грянул набат, содрогнулись утесы.
Царей божественность — обман, что путников ввел в заблужденье.
Сколько героев явило мощь и красу?
Разин, Пугачев — их имена прогремели, как гром.
Но Ленин воззвал — и рухнул трон, исчезло бремя гнетущих оков.
Еще не допета песня, а мир уже озарен заревом вновь.